Научные эксперименты над животными и этика

Каждый год более 50 миллионов позвоночных животных используются для научных экспериментов. Сотни тысяч человек погибли и пострадали в ходе жестоких опытов нацистских врачей и нерадивых учёных. О границах, через которые не может переступить наука и человеческое любопытство, писала ещё Мэри Шелли, создавая образ рукотворного монстра, детища гениального учёного Франкенштейна. 

И, хотя история научной этики началась многие тысячелетия назад, мы до сих пор ищем ответы на вопрос — имеем ли мы право распоряжаться жизнью и здоровьем живых существ во имя познания? 

В античности наука была совсем не похожа на науку сегодняшнюю. Вообще теоретики даже предпочитают не называть это настоящей наукой. Античные мыслители наблюдали за природой и делали теоретические выводы, руководствуясь законами логики. Эксперимент как метод познания был непопулярен, светлым умам той эпохи казалось более важным выведение общих принципов из частных явлений и открытие единого начального закона. Однако, несмотря на такой характер познания, уже тогда видные учёные проводили единичные опыты на животных и людях. 

Жак-Луи Давид «Врач Эрасистрат обнаруживает причины болезни Антиоха» (1774)

(источник: upload.wikimedia.org)

Греческие врачи Александрийского периода (около III века до н. э.) Герофил и Эрасистрат были теми, кто не гнушался вскрытием трупов, чтобы изучить внутреннее строение организма. Пальму первенства в этом деле отдают Герофилу. Возможно, этого не случилось бы, если бы не разрешение египетского царя Птолемея Филадельфа на анатомирование трупов. 

Уже позже, в первом столетии до н. э., римский медик греческого происхождения Гален продолжил изучать анатомию человека и обратился к практике вскрытия животных. Он проводил диссекцию (вскрытие трупов животных) обезьян и даже слонов. 

В таком контексте даже вивисекция не воспринималась как нарушение этических норм — учёные познавали высший замысел. На основе своих экспериментов Гален описал систему кровообращения у людей и животных. Вплоть до XIX века студенты-медики изучали его труды. 

В Средние века подход к познанию несколько изменился, но во многом опирался на предыдущий античный опыт. В области естественнонаучного знания многие средневековые врачи руководствовались сочинениями Аристотеля, с особенным почтением относились, конечно, к Гиппократу. 

Взамен созерцательного теоретического познания всё большее значение приобретает практический эксперимент. При этом большим давлением на науку обладает религия, что не могло не отразиться на изучении человеческого тела. Хотя исследователи расходятся во мнениях относительно запрета католической церкви на вскрытие трупов, известно, что среди верующих бродили суеверия и заблуждения, будто к человеческому телу нельзя прикасаться для вмешательств, его нужно сохранить таким, какое оно есть для последующей жизни после воскрешения. 

Вскрытия трупов для установления причин смерти всё равно проводились, а вот врачам и учёным образовательную аутопсию не так-то легко было организовать. Особенно интересующимся могли вынести и приговор. Например, в XIV веке в Болонье судили четырёх учеников одного анатома, которые вырыли на кладбище труп и принесли его в дом, чтобы учитель мог показать на нём строение человека. Возможно, именно такие истории сподвигли правительство на то, чтобы отдавать медикам для учебных вскрытий тела осуждённых преступников несколько раз в год. 

Несмотря на отчуждённое отношение религиозно настроенных умов к экспериментам с телом, анатомия в Европе постепенно возрождалась. Во времена позднего Ренессанса, в начале XVI века, видной фигурой в этой области стал Андреас Везалий. Он считается основоположником научной анатомии. С детства маленький Андреас проявлял специфический интерес к изучению живых тварей, бегающих вокруг, и препарировал на досуге крыс, собак и прочих зверей, которых мог поймать. Читая труды Галена, бывшего на тот момент единственным авторитетом в описании человеческого тела, Везалий исправил более 200 ошибок, допущенных римским автором. В 1543 году на основе своих лекций Андреас издал книгу «О строении человеческого тела». 

Лекции были зрелищными и провокационными: на них Везалий иллюстрировал свои слова об анатомии человека реальным вскрытием трупов. Современники травили Везалия, правда не за публичную аутопсию, а за посягательства на учение Галена. Со стороны правительства в те времена наблюдалась своеобразная оттепель: вскрытий людей в учебных целях в университетах становилось всё больше, а препарировать животных и вовсе никто не мешал. 

В начале XVII века английский медик Уильям Гарвей открыл большой круг кровообращения, препарируя животных. Тогда же французский учёный Рене Декарт исследовал роль сердца и функции пищеварения, используя тот же метод. В XVII веке итальянский врач Луиджи Гальвани обнаружил, что если дотронуться до лежащей рядом с электрической машиной лягушки скальпелем, то мышцы животного сократятся. Это было свидетельством так называемого «животного электричества».

Лаборатория Гальвани

(источник: upload.wikimedia.org)

Уже в то время в высших интеллектуальных кругах начались споры об этичности научных экспериментов с животными. Некоторые придерживались точки зрения, что благо человека не оправдывается мучениями животных. Другие выдвигали более приземлённые аргументы о том, что боль, которую испытывает животное, может повлиять на результаты эксперимента. 

В 1822 году Британский парламент принял первый закон о предотвращении жестокого и неправильного обращения с крупным рогатым скотом. Документ включал в себя список из коров, волов, овец и другой скот, но среди них почему-то не было быков. Спустя почти 50 лет, в 1976 году парламент Соединенного Королевства подписал акт, регулирующий научные опыты над животными. Эксперименты, которые причиняют боль животным, могли проводиться только в случае, если их результаты абсолютно необходимы для спасения человеческой жизни.

XIX век стал самым кровожадным периодом в истории естествознания. Знаменитый Луи Пастер открыл принцип вакцинации, изучая болезнь холеры у домашней птицы. Он обнаружил, что если ввести цыпленку «ослабленные» бактерии, то при дальнейшем их взаимодействии заражения не произойдёт. Чтобы найти причину бешенства у животных и сделать от него лекарство, Пастер проводил опыты над собаками, заражал кроликов бешенством, препарировал их мозг. Хорошо, что в итоге это привело его к успеху. 

Студенческий протест против публичных вскрытий животных

(источник: upload.wikimedia.org)

В 1903-1910 годах в Великобритании прогремело «Дело о коричневой собаке» — первая большая открытая общественная дискуссия о вивисекции. Скандал развернули студенты, ставшие свидетелями учебного вскрытия живой собаки одним из британских физиологов. Студенты устроили массовые выступления, сопровождавшиеся беспорядками. В 1906 году пострадавшей собаке был поставлен памятник.

В России стойкую ассоциацию с опытами на собаках вызывает академик-физиолог Иван Петрович Павлов. Это истинно культовая фигура для отечественной науки, первый российский нобелевский лауреат, рассказавший миру многое о высшей нервной деятельности и регуляции внутренних систем организма. В своих исследовательских целях академик использовал немалое количество собак. По воспоминаниям современников, Павлов своих подопытных очень любил и всегда старался облегчить их участь, должным образом обустраивая «Башни молчания» — специальные здания со звукоизоляцией, где проходили эксперименты с животными.

Иван Павлов в лаборатории с ассистентом и собакой, лето 1934 г. 

(источник: media.gettyimages.com)

В 1977 году Министерство здравоохранения СССР выпустило приказ №755 «О мерах по дальнейшему совершенствованию организационных форм работы с использованием экспериментальных животных». Он регламентирует обязательное использование анестезии при проведении манипуляций, которые могут вызвать у животного боль или «иного рода мучительное состояние». С 1977 года ничего лучше в нашей стране не придумали, этот приказ до сих пор регулирует эксперименты над животными.

Каким бы странным это ни казалось, но строгих законодательных актов, регулирующих научные опыты в отношении людей, не было до середины XX века, пока не случилась Вторая мировая война и зверские эксперименты нацистских врачей в концентрационных лагерях. В 1947 году, сразу после судебного процесса над медиками Третьего рейха, появился Нюрнбергский кодекс. Это международный документ по этике, содержащий принципы научного эксперимента, которые соблюдаются учёными и поныне. Он обязывает брать согласие пациентов на проведение эксперимента, не позволяет проводить на людях испытания, не проверенные ранее на животных, требует исключить риск смерти или получения увечий в ходе опыта. 

Медицинский стол в концентрационном лагере Флоссенбюрга

(источник: rudyowens.com)

Принятая чуть позже, в 1964 году, Хельсинкская декларация дополнительно постулирует требование о том, чтобы все научные эксперименты приносили обществу только благо и ничего кроме блага. 

Сейчас ни в одном государстве нет закона, который запрещал бы проводить опыты на животных в научных целях. Целесообразность их проведения не оспаривается, и основное правило, которое действует в области регулирования экспериментов — они необходимы, если под вопросом стоит человеческая жизнь. Однако не является ли такая позиция бесчеловечной?

Над этим и многими другими смежными вопросами размышляет биоэтика — учение о нравственной стороне человека в биологии. С точки зрения этого подхода, было бы просто прекрасно, если бы мы, люди, смогли обойтись без экспериментов, причиняющих живым организмам страдания. Но, если мы не можем отказаться от них, то нам следует выработать такую систему правил, которая минимизировала бы жестокость по отношению к подопытным. Отвечая вышеуказанной цели, в биоэтике есть три главных правила, или концепция «трёх R» (эту концепцию предложили Уильям Рассел и Рекс Бёрч в совместной книге «Принципы гуманного обращения с животными»):

Демонстрация вивисекции на собаке, 1832 г. 

(источник: upload.wikimedia.org)

Ревизорами в этой области являются специальные биоэтические комитеты или комиссии. Они могут наведаться к учёным в лаборатории с неожиданной проверкой и посмотреть, в каких условиях там содержатся животные. Без их одобрения невозможна даже публикация статей о экспериментах. Существуют международные акты, описывающие необходимые процедуры. 

Несмотря на то, что в целом регулирование в этом вопросе движется в сторону максимальной гуманизации, все еще остаются убежденные противники опытов на животных. Они выдвигают массу аргументов за свою позицию. Среди них есть такие:

Вопросов уйма, и верного ответа на них, конечно, не найти. Наука на своём пути прошла через множество неоднозначных и зачастую неприятных этапов. Но она всегда следовала лишь одной цели — познать мир как можно лучше. Этика — её правая рука, подсказывающая, как «правильнее» искать истину. 

Скорее всего, разрешить моральную дилемму с опытами на живых существах сможет технологический прогресс. Уже сейчас учёные изучают органогенез и развитие различных заболеваний на искусственно выращенных органах. Совершенствование данной технологии расширит возможности для экспериментов и тестирований. 

Помимо «осязаемых» моделей в науке существует перспектива использования компьютерных моделей и симуляций. Правильные расчёты, увеличение вычислительных мощностей, а главное, больший доступ к необходимому оборудованию для учёных приблизят нас к избавлению от традиционных экспериментальных методов и уменьшит число жертв науки.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

newtonew.com

5 шокирующих экспериментов над животными

На протяжении всей истории ученые постоянно проводили какие-то эксперименты и опыты, желая удовлетворить всю свою жажду знаний и некоторые из них были просто безумные.

Проект «Лазарь»

В 30-х годах прошлого века ученый из Калифорнийского Университета Роберт Корниш доказал, что сможет оживить мертвый организм при условии, что органы получили незначительные повреждения. Передозировкой эфира он убил четырех фокстерьеров, которых называл Лазарями I, II, III и IV. Мертвых собак Корниш поместил в механизм схожий с качелей. Странный аппарат беспрерывно находился в движении, благодаря чему кровь разгонялась по жилам. В это время ученый вводил в тела смесь коагулянтов и адреналина. Через 15 минут после остановки дыхания он приступал к реанимационным процедурам.

И ему действительно удалось оживить Лазарей номер III и IV. Еще несколько месяцев после эксперимента они жили в доме Корниша, но ученый к тому времени уже заслужил дурную славу и его заставили покинуть кампус. Несмотря на это он продолжал исследования в импровизированной лаборатории.

В 1947 году неугомонный экспериментатор появился с новой машиной, на этот раз уже для воскрешения людей и стал искать добровольцев. Вызвался смертник Томас МакМонигл, но государственный чиновники боялись, что им придется освободить рецидивиста в случае удачного эксперимента, поэтому отклонили просьбу об участии. Разочарованный Корниш оставил дальнейшие попытки и до конца жизни занимался продажей зубной пасты, которую сам разработал и запатентовал.

Котенок Франкенштейн

Немецкий ученый Карл Август Виенхолд был убежден что человеческий мозг работает сходно аккумулятору, который подключен к нервной системе. Свою правоту он решил доказать весьма необычным способом и в 1817 году провел эксперимент над котенком. После смерти он заполнил все пустоты маленького тела смесью цинка и серебра. Почти на 20 минут животное вернулось к жизни, котенок смог поднять голову, открыть глаза, с явным усилием встал, но тут же упал, исчерпав всю энергию. Сегодня этот эксперимент можно считать безумным и неэтичным, но он проводился в то время, когда научное сообщество всего мира было одержимо воскрешением мертвых. Через год после опыта, вдохновленная идеей Мэри Шелли, опубликовала свой роман о Франкенштейне.

Двуглавые собаки

В начале 20 века американскому ученому Чарльзу Гатри удалось совершить что-то из ряда «секретные материалы», он трансплантировал голову маленькой собаки к телу более крупной. Создание смогло прожить целых 26 минут.

Многие ученые позже повторяли его эксперимент, а наибольших успехов смог добиться Владимир Демихов. Он усовершенствовал процесс трансплагтации и смог провести 20 операций, одна пара собак смогла прожить целый месяц.

Психология любви Гарри Харлоу

Благодаря оптам на тему «Природа любви» Гарри Харлоу заработал дурную славу даже среди коллег. Он отлучал только что родившихся обезьянок от матери и выращивал их в полном одиночестве, причем выбирал тех малышей, у которых была самая крепкая связь с родительницей. Каждому младенцу предлагалась искусственная мама на выбор: одной был металлический корпус, обтянутый махровым полотенцем, а другой – проволочный цилиндр с бутылочкой смеси.

Эксперимент показал, что обезьянки предпочитают проводить время с «пушистой мамой», игнорируя ту, что кормит, малышам нужно было тепло и тактильная связь. Макаки содержались в таких клетках год, у них развивались различные психические отклонения, депрессии. Их отпускали, но они были лишены способности общаться с другими сородичами, проявляли признаки аутизма, кусали себя до крови и даже отгрызали собственные пальцы.

Как ни парадоксально, но такая жестокость по отношению к животным сыграла и положительную роль. В 30-50-х годах господствовала теория, что ребенка не следует баловать тактильными ощущениями, много брать на руки и обнимать. Харлоу же показал – такое отношение жизненно необходимо. Его работа повлияла на промышленность, выпускающую детские товары, а приюты и родильные дома изменили свою политику. Теперь младенцам не просто давали бутылочки, их брали на руки, качали и улыбались им.

Голова собаки

Эксперимент, проведенный в 1928 году русским ученым Сергей Брюхоненко, просто шокировал весь научный мир. Физиолог представил свою странную машину жизнеобеспечения и утверждал, что аппарат под названием «автожектор» может поддерживать жизнь в отрубленной голове, обеспечивая непрерывную циркуляцию крови.

Аппарат состоял из двух механических насосов и системы клапаном, он прогонял кровь через настоящее донорское сердце и легкие. На Третьем Съезде Физиологов СССР ученый продемонстрировал всему миру как машина поддерживает жизнь в отрубленной голове. Лежа на столе, она продолжала реагировать на раздражители. Когда ударили рядом молотком, голова вздрогнула, когда посветили в глаза, веки моргнули, собаке даже скормили кусочек сыра, который сразу же выскочил из пищеводной трубки.

zooblog.ru

10 сумасшедших опытов проводимых над животными

Во все времена, во имя науки, учёные ставили эксперименты на животных. Многие из них пошли на пользу человечеству, но некоторые поражают своей бесчеловечностью. Из этой статьи вы узнаете о десяти сумасшедших опытах, проведенных над животными. Не для слабонервных!

 

Двухголовые собаки 

 

Хотя многие из отчётов об этих экспериментах звучат как что-то из «Секретных материалов», на самом деле есть хорошо документированные случаи, когда учёным удавалось успешно присоединить голову одной собаки к другой. Американский учёный Чарльз Гатри (Charles Guthrie) успешно сделал это в начале 1900-х годов. Его «создание» прожило 26 минут. Во время Холодной войны русские учёные А.Г. Коневский и Владимир Демихов по отдельности успешно воссоздали эксперименты Гатри. Так как операция Коневского была случайна (он изначально хотел провести трансплантацию сердца), именно Демихов получил всемирную известность за своих двухголовых собак. Он улучшил процесс пересадки и смог выполнить 20 операций. Из 20 подопытных, одно животное прожило целый месяц.

 

 

Индюки возбуждаются от вида отрубленных голов 

В 1960-х годах исследователи из Пенсильвании, Мартин Шейн (Martin Schein) и Эдгар Хейл (Edgar Hale), заметили, что самцы индюков спаривались с моделями самок с таким же азартом, как и с реальными птицами. Заинтригованная парочка исследователей подвергла самцов индюков ещё более странным экспериментам. Они предположили, что для самцов индюков во время спаривания наиболее важна голова самки. Они постепенно снимали части тел моделей одну за другой, пока не осталась только голова на палке. Несмотря на это, самцы индюков возбуждались при виде головы, и им это даже больше нравилось, чем всё тело без головы. И тут эксперимент становится по-настоящему странным. Исследователи достали отрубленную голову индейки и посадили её на полку. Они также выставили засушенную голову самца, голову самки, которая была отрублена два года назад, а также голову, сделанную из обычного пробкового дерева. Неустрашимые самцы индюков решили не обижать ни одну из голов и попытались спариться с каждой.

 

Пересадка головы обезьяны 

Американский учёный Роберт Уайт (Robert White) считается первым человеком, успешно совершивший «настоящую пересадку голову». В то время как Демихов пересадил дополнительную голову на тело живой собаки, Уайт пошёл дальше и сумел пересадить отрезанную голову обезьяны на тело обезглавленной обезьяны в 70-ые годы. До этой операции Уайт успешно пришил мозг собаки на другую собаку и сумел поддерживать мозг обезьяны живым вне её тела. Согласно интервью, которое дал Уайт, голова обезьяны ожила после того, как получила новое тело и даже попыталась укусить члена команды Уайта. Однако обезьяна не могла двигать телом, так как на тот момент не было методов прикрепления мозга к спинному мозгу. Обезьяна прожила полтора дня, после чего скончалась. По неразглашённым причинам Уайту не удалось попробовать свой метод на людях. Однако современные учёные говорят, что мы, возможно, станем свидетелями первой пересадки человеческой головы в ближайшее столетие.

 

Франкенкот 

Немецкий учёный Карл Август Вайнхолд (Karl August Weinhold) считал, что человеческий мозг был чем-то вроде батарейки, присоединённых к нескольким «проводам», то есть остальной нервной системе. Этот настоящий доктор Франкенштейн решил доказать своё мнение в 1817 году, когда он провёл эксперимент над котёнком. Вайнхолд своими словами детально описал всю отвратительность своего эксперимента: «Животное фактически потеряло всю свою жизнь, все свои чувства, произвольные сокращения мышц и в конечном итоге пульс. Затем я наполнил обе полости вышеупомянутой смесью (цинком и серебром). На почти 20 минут животное получило такой заряд жизни, что смогло поднять голову, открыть глаза, затем с великим усилием поднялось, сделало несколько шагов и упало в бессилии».
Хотя эксперимент Вайнхолда может быть расценен теперь сумасшедшим и аморальным, это происходило в то время, когда учёное сообщество было одержимо идеей воскрешения мёртвых. Что интересно, год спустя после эксперимента Вайнхолда, Мэри Шелли (Mary Shelley) опубликовала её популярный классический роман Франкенштейн.

 

Проект «Лазарь» (Lazarus Project) 

В 1930-х годах исследователь из Калифорнийского университета Роберт Корниш (Robert Cornish) был убеждён, что он может воскрешать мёртвые организмы, если они не понесли сильных повреждений органов. Он задушил четырёх фокстерьеров, которых он назвал Лазарями (библейским персонажем, которого воскресил Иисус), а затем расположил их трупы в машину похожую на детские качели. Странный аппарат помогал крови циркулировать в трупе при помощи раскачивания, а Корниш впрыскивал в тела коктейль из адреналина и антикоагулянтов. 
Ему не удалось воскресить первых двух псов, но смог воскресить двух других подопытных. Хотя Лазари 3 и 4 были ослеплены и перенесли сильное повреждение мозга, они прожили несколько месяцев в доме Корниша. Исследователь приобрёл настолько дурную славу, что университет выгнал его, и ему пришлось продолжать свои исследования в лаборатории неподалёку от дома. В 1947 году Корниш вернулся с новой машиной воскрешения и начал поиски добровольца-человека. Заключённый, приговорённый к смертной казни, Томас МакМонигл (Thomas McMonigle) вызвался поучаствовать в проекте, но чиновники опасались, что им придётся отменить его наказание и отказали Корнишу. Разочарованный исследователь вернулся домой и остаток своей жизни продавал зубную пасту.

 

Эксперимент «Бей током щенка» (Shock The Puppy Experiment) 

Исследователи Шеридан (Sheridan) и Кинг (King) придумали новую версию широко известного эксперимента Милгрэма (Milgram), только ещё более жестокую. Они предполагали, что некоторые из подопытных подозревали, что жертва-человек притворялся, что его бьют током, поэтому решили заменить человека на живого щенка. Удары током были безвредными, но достаточно сильными для того, чтобы щенок реагировал на них. После испытаний исследователи проанализировали данные и сделали шокирующий вывод: из 26 подопытных (13 мужчин, 13 женщин), все женщины били щенка самым высоким уровнем тока. С другой стороны, 50 процентов мужчин отказались продолжать наказывать щенка электрическим разрядом, когда увидели, что щенку становится слишком больно.

 

Слон под ЛСД 

Исследователи из Оклахомы Луис Джолион Вест (Louis Jolyon West) и Честер Пирс (Chester M Pierce) захотели узнать, что случится, если дать слону достаточное количество ЛСД. В августе 1962 года исследователи отправились в местный зоопарк и выбрали подходящего подопытного по имени Таско (Tusko). Директор зоопарка, Уоррен Томас (Warren Thomas) вколол огромную дозу ЛСД прямо в хобот Таско. В шприце содержалось 297 миллиграмм ЛСД, что в 3000 раз больше обычной дозы, принимаемой людьми. Исследователи рассказали, что они хотели проверить, если ЛСД может вызвать у слона муст (временная агрессия, проявляемая самцами слонов), поэтому они прибегли к абсурдно высокой дозе. 
Результат был не очень впечатляющим: почти сразу Таско начал беспорядочно двигаться. Затем он вдруг свалился и умер. Ужасный эксперимент попал в заголовки новостей, и исследователям пришлось искать в своём эксперименте хоть какой-то значимый урок. Томас предложил использовать ЛСД против слишком больших и агрессивных стад слонов. Четыре месяца спустя всей заварухи, исследователи опубликовали в научном журнале всем понятное заключение: слоны сверхчувствительны к воздействию ЛСД.

 

Дельфин вступил в интимные отношения с человеком 

В 1967 году исследователь дельфинов Джон Лилли (John Lilly) опубликовал свою противоречивую книгу «Разум дельфинов» (The Mind of The Dolphin), в которой описывалось то, как его ассистентка Маргарет Хоу (Margaret Howe) жила с самцом дельфина по кличке Питер и обучала его разговаривать. Парочка жила вместе в затопленном доме на протяжении шести месяцев. Всё это время Хоу играла с Питером и обучила его произносить несколько простых слов на английском языке. Со временем Питер стал проявлять любовь к Маргарет и даже несколько раз пытался с ней спариваться. Наконец-то, она неохотно согласилась выполнить его сексуальные требования и погладила «дельфинство» Питера своими руками и ногами, она делала это даже в присутствии других людей. К концу опыта она заключила, что Питер достаточно ей доверял, чтобы вступить в интимные отношения. Странный эксперимент не пошёл на пользу репутации Лилли, федеральное финансирование его исследования было прекращено, когда власти узнали, что он также давал дельфинам ЛСД, чтобы те разговаривали.

 

Медузы в космосе

Доктор Дороти Спангенберг (Dorothy Spangenberg), учёный из медицинского института Восточной Вирджинии, хотела узнать, как скажется гравитация на будущих людях, родившихся в космосе. И каким образом можно это легче узнать, чем отослать туда сначала медуз (серьёзно, ни у кого нет других идей?). 5 июня 1991 года Дороти и её команда упаковали 2478 маленьких медуз и отослали их в космос в целях эксперимента на борту космического шаттла Колумбия. Медузы хорошо приспособились к жизни на орбите, и их количество вскоре достигло 60000. 
К сожалению, когда их вернули на Землю, эти медузы, рождённые в космосе, отличались более выраженными «аномалиями пульсирования», что является более научным способом сказать, что они страдали от вертиго из-за того, что не смогли приспособиться к гравитации. Учёные заключили, что люди, разделяющие с медузами теми же приспособлениями к гравитации, скорее всего, будут испытывать те же проблемы, если родятся в космосе.

 

Отделённая голова собаки

В 1928 году русский учёный Сергей Брюхоненко шокировал других советских учёных, представив им странную машину системы искусственного кровообращения. Он утверждал, что его машина «аутожектор» позволяет поддерживать голову в живом состоянии путём постоянной циркуляции крови, пока над остальным телом проводится операция. Для доказательства своей точки зрения, он представил фильм, в котором была представлена отделённая голова собаки, которую подвергают различным стимуляциям. К всеобщему удивлению, голова моргала, когда ей в глаза светили, и вздрагивала, когда о близлежащий стол били молотком. Наконец, учёный скормил голове кусочек сыра, который прошёл через пищеводную трубку. Стоит заметить, что по поводу этого эксперимента велось много споров и его никогда не проверяли независимые люди.

 

4tololo.ru

Может ли наука избежать опытов над животными?

 

Подавляющее большинство сообщений о новейших биологических и медицинских разработках неизменно содержит одно важное примечание: «доказано в ходе экспериментов на лабораторных животных». И ведь действительно, до сих пор исследования различных препаратов не обходятся без усатых и хвостатых жертв. Неужели современная наука пока не нашла альтернативного способа проводить тестирования разработок? И почему этический вопрос в отношении лабораторных животных остается открытым уже не первый век? Давайте разбираться вместе.


 

Лабораторная фауна: история вопроса и важные факты

Помните фразу почтальона Печкина из популярного советского мультфильма, которую он бросил в отношении звериных персонажей: «А этих надо в поликлинику сдать, для опытов»? Оказывается, к подобным стремлениям человек обратился давным-давно. Ведь первые упоминания об экспериментах на животных можно найти аж в трудах греков IV-II вв. до нашей эры. Известно, что такую эмпирику практиковали в свое время Аристотель, его ученик Эрасистрат, римский медик Гален, арабский врач Авесоар и другие родоначальники медицины. Расцвет экспериментов над животными пришелся на конец XIX века. В тот период Луи Пастер и Роберт Крох вынужденно заражали сибирской язвой овец и морских свинок, не говоря о физиологических опытах Ивана Павлова.

Сегодня лабораторные испытания с участием животных – существенный этап процедур, выполняемых для оценки эффективности и безопасности новых лекарств, пищевых добавок, бытовой химии. Как правило, в роли подопытных выступают грызуны (мыши, крысы, морские свинки), собаки, кошки, свиньи, некоторые виды птиц, рыб и земноводных, а также приматы.

По общепризнанным оценкам, ежегодно в научных целях через скальпель и прочие лабораторные инструменты проходят в среднем 50-100 млн позвоночных животных.

Разброс в статистике объясняется ее условностью: в ряде стран учет таких «биоресурсов» просто не ведется, к тому же в разных государствах лабораторными считаются разные виды животных.

Основной спектр действий над представителями «исследовательской фауны» включает в себя химические воздействия, генетические манипуляции, хирургические операции, поведенческие эксперименты и моделирование человеческих болезней в организме животного. В большинстве случаев животные погибают в ходе исследований или получают эвтаназию, которая по итогу, в общем-то, не отличается от первого варианта исхода.

Звучит страшно, а еще страшнее выглядят подробные описания и изображения животных, принимающих участие в экспериментах – от одного вида мышей с раковыми опухолями или выращенным на спине ухом (слабонервным не гуглить) становится не по себе. Так что вполне логичен и ожидаем тот факт, что еще с XIX века, если не раньше, метод тестирования на животных сформировал вокруг себя масштабный круг противников такого подхода. Что ж, давайте посмотрим на убедительные доводы сторон, оказавшихся по разные стороны лабораторных баррикад.

Шимпанзе Энос перед помещением в космический корабль Меркурий Атлас 5, 1961 год / NASA, Wikimedia

Жертва не напрасна: «за» проведение опытов на животных

Еще в 1865 году основоположник эндокринологии, французский врач Клод Бернар, выдал лирическое, но справедливое изречение насчет вивисекции:

Наука о жизни – это великолепный и ослепительно освещенный зал, в который можно пройти только через длинную и ужасающую кухню.

И главные достижения медицины эту мысль только подтверждают. Почти каждый лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине с 1901 года полагался на данные, полученные в ходе исследований на животных. Если говорить точнее: из 106 Нобелевских премий по физиологии и медицине 94 были связаны с прорывными результатами, достичь которые нельзя было бы без лабораторных жертв.

Благодаря подобным экспериментам удалось изобрести вакцины от оспы и полиомиелита, а также средства против туберкулеза, менингита, вируса папилломы человека. Существенный прогресс в терапии астмы, СПИДа, онкологических заболеваний и диабета также не представляется возможным без привлечения подопытных животных.

Все дело в том, что с некоторыми организмами у нас схожие принципы работы систем органов, в генетическом плане мы совпадаем на 95%, а также оказываемся подвержены одним и тем же заболеваниям: туберкулезу, астме, раку и гриппу.

Кроме того, сами ученые спешат внести ясность в статистические данные, когда речь заходит о приравнивании научных эспериментов к «жестокому обращению и мучениям». Так, в 97% исследований привлекаются виды с низкой нервной организацией (мыши, рыбы, цыплята, лягушки). Грубо говоря, им не свойственно ощущать то, что мы считаем страданиями и муками. При этом такие животные не изымаются из природных экосистем, их использование в научных целях не нарушает эко-баланса. А если смотреть на ситуацию с позиции «как много их умирает», то нельзя не учитывать, что от одних только когтистых лап домашних кошек еженедельно гибнет около 5 млн мелких зверьков. Что же теперь, объявить войну кошатникам?

Кстати, если послушать самих ученых по поводу этой дискуссионной темы, то никто из них не выглядит садистом, а совсем наоборот.

Исследователи, которые работают с животными, по моему опыту, ощущают удивительно глубокое чувство ответственности, которое связано с привилегированной возможностью работать с ними. Мы всегда ищем альтернативу такому методу, но желание сделать открытие, чтобы помочь как здоровью людей, так и общему развитию науки, оказывается сильнее. Так позицию научного мира в отношении опытов на животных объясняет глава австралийского Института медицинских исследований Уолтера и Элизы Холл профессор Дуг Хилтон.

Кстати, эту фразу он произнес в контексте шумихи вокруг недавнего австралийского закона, запрещающего импорт приматов для научных экспериментов. Пожалуй, из всех лабораторных животных особенно остро идут дискуссии вокруг использования обезьян во благо медицины. Дескать, это одни из наиболее высокоразвитых представителей фауны, а опыты над ними практически приравниваются к опытам над людьми. Доля истины в этом замечании есть, но одновременно это свидетельствует и в пользу факта, что изучение, например, болезни Альцгеймера, инсульта, болезни Паркинсона и последствий травмы позвоночника, можно вести только с привлечением приматов. Не на рыбках же тестировать средства от невралгических поражений.

Но, несмотря на убедительность приведенных доводов, противники и правозащитники продолжают настаивать на опасности такого цинично-потребительского отношения к братьям меньшим. И, надо сказать, некоторые основания у них для этого все-таки есть.

Птичку жалко: аргументы противников исследований на животных

Основной довод правозащитных организаций и активистов, борющихся с экспериментами на животных, понятен: живым существам причиняется боль и страдания. Но, кроме этической составляющей, существует и нюанс относительно эффективности такого метода тестирования. То есть опыты с задействованием фауны ограничивают количество и круг веществ, которые могут быть протестированы. Очень часто симптомы и реакции на исследуемые виды лечения, наблюдаемые у животных, отличаются от симптомов у людей.

Как следствие, 9 из каждых 10 тестируемых лекарств, которые кажутся безопасными и эффективными применительно к животным, терпят неудачу, когда их дают людям.

В Европе помеченные таким значком продукты не тестировались на животных, Wikimedia

В качестве иллюстрации часто приводят такой пример. В настоящее время около 300 миллионов человек страдают от астмы, но за последние 50 лет стали доступны только два вида лечения. Более тысячи потенциальных лекарств от инсульта были протестированы на животных, но только один из них оказался эффективным для пациентов. И так со многими другими болезнями.

Независимые научные обзоры показывают, что исследования с использованием животных очень плохо коррелируют с реальными пациентами.

Фактически, данные показывают, что опыты на животных не позволяют предсказать реальные исходы от воздействия препаратов и прочих средств в 50-99,7% случаев.

Все эти доводы вполне понятны, и определенный смысл в них есть. Однако ученых настораживает то, с каким одержимым рвением правозащитники отстаивают их. Иногда переходя те самые этические и моральные границы, за которые они же и ратуют.

Так, например, в 2006 году исследователь приматов из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (UCLA) закрыл эксперименты в своей лаборатории после угроз со стороны активистов-защитников прав животных. Перед его домом они устраивали демонстрации и обкидывали дом коктейлями Молотова. В 2007 году под машину американского исследователя-офтальмолога было заложено взрывное устройство (к счастью, оно не сработало) за то, что он проводил тестирование препаратов на кошках и макаках. К слову, практически каждый ученый, участвующий в проектах, связанных с опытами на лабораторных животных, регулярно получает тонну угроз в почтовых и электронных сообщениях.

По этой причине исследовательские центры предпочитают закрывать информацию о проводимых испытаниях – не из-за того, чтобы держать в секрете то, что происходит в лабораториях, а из-за соображений безопасности ученых. Естественно, правозащитники обвиняют их в отсутствии прозрачности, и вот он, замкнутый круг опасений и недоверия. Выбраться из которого, правда, все-таки можно.

Shashank Sahay / Unsplash.com

Выход из моральной дилеммы и альтернативы экспериментам на животных

Большинство ученых и правительств стран заявляют, что тестирование на животных должно приводить к как можно меньшему страданию, и что зверьков должны использовать для опытов только там, где это необходимо. В ряде государств существуют строгие правовые рамки для выполнения экспериментов с животными. Например, в Великобритании необходима специальная правительственная лицензия, в Евросоюзе действует юридический принцип «3R»: возможная замена животных альтернативным материалом, подробное обоснование экспериментального метода и максимальное сокращение используемых в опытах особей.

Также популярно мнение о переходе на методы, позволяющие испытывать действие лекарств и токсинов на клеточном уровне. В частности, Национальный исследовательский совет США выразил, что:

Не столь далеко то будущее, в котором практически все стандартные лабораторные испытания будут проводиться на клетках человека или клеточных линиях. Так, ученые в Гарварде уже создали «кристаллические органы», в том числе «легкие на кристалле» и «кишка на кристалле». Это крошечные устройства, содержащие человеческие клетки в трехмерной системе, которая имитирует человеческие органы. Их можно использовать вместо животных в исследованиях in vitro и тестированиях лекарств.

Есть метод математического компьютерного моделирования и симуляций, где с помощью формул и вероятностей определяется прогноз относительно действия того или иного вещества на организм. В отдельных случаях в качестве альтернативы применяется микродозирование. То есть добровольцам вводится небольшая доза тестируемого соединения, позволяющая исследователям отследить его фармакологические эффекты, не нанося вреда участнику опыта.

В принципе, развитие функциональной геномики, рост вычислительной биологии и автоматизация высокоскоростных роботов клеточных систем позволяют и ученым, и правозащитникам надеяться, что в скором времени мы придем к тому, чтобы животные понемногу стали исчезать из научных лабораторий. И нельзя не вспомнить мудрую фразу, принадлежащую Теодору Рузвельту:

Здравый смысл без совести может привести к преступлению, но совесть без здравого смысла может привести к глупости, которая есть служанка преступления. Руководствуясь именно этим принципом, выбор между спасением жизни сотни лабораторных животных и жизни одного человека в пользу последнего все же справедлив.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

sciencepop.ru

Психологические эксперименты на животных

Галеты и эполеты

Французский исследователь Дидье Дезор из Университета Нанси опубликовал в 1994 году любопытную работу под названием «Исследование социальной иерархии крыс в опытах с погружением в воду». Изначально в опыте участвовало шесть классических белых лабораторных крыс. Когда приходило время кормежки, их помещали в стеклянный ящик с единственным выходом наверху. Этот выход представлял собой тоннель-лестницу, спускавшуюся на дно соседнего стеклянного резервуара, наполовину наполненного водой. На стене резервуара с водой размещалась кормушка, к которой крыса, вынырнув из тоннеля на дне, могла подплыть и выхватить оттуда галету. Однако, чтобы съесть ее, животному необходимо было вернуться обратно на твердую поверхность лестницы.

Очень быстро среди шести участников этого эксперимента сформировалась четкая иерархия. Две крысы стали «эксплуататорами»: сами они не плавали, а отнимали еду у трех эксплуатируемых пловцов. Шестая же крыса выбрала стратегию самообеспечения: она ныряла за галетами и успешно защищала их от рэкета. Самое удивительное состояло в том, что, сколько бы ученый ни повторял эксперимент с разными крысами, в итоге происходило точно такое же распределение ролей! Даже когда в группе объединяли только эксплуататоров, только рабов или только независимых, их сообщество возвращалось к исходной иерархии. Если же группу увеличивали, результат получался еще более впечатляющий. Доктор Дезор посадил в испытательную клетку двести крыс. Они дрались всю ночь. Утром там лежали три бездыханные жертвы социального катаклизма, а в крысином сообществе сформировалась сложная система подчинения. «Генералам» еду приносили «лейтенанты», которые отбирали ее у рабочих пловцов. При этом кроме «автономных», образовался еще и класс «попрошаек»: они не плавали и не дрались, а питались крошками с пола. Конечно, доктор Дезор не был бы настоящим ученым, если бы (используем эвфемизм, принятый в научной среде) не пожертвовал своих подопытных науке. После препарирования выяснилось, что все крысы в процессе эксперимента испытывали повышенный уровень стресса. Однако больше всех страдали вовсе не угнетенные пловцы, а эксплуататоры!

Вселенная-25

Однажды доктор Джон Б. Калхун решил создать мышиный рай. Взял бак два на два метра, установил в нем перекрытия, проложил систему тоннелей с индивидуальными отсеками и поилками и запустил в этот рай четыре пары здоровых, генетически безупречных мышей. В баке всегда было +20 С, каждый месяц его чистили и набивали кормом и материалом для гнезд. Во «Вселенной-25», как Калхун назвал бак, царил золотой век. Через сто дней, осознав свое счастье, грызуны начали бешено размножаться. Население удваивалось каждые 55 дней, и никакого изгнания за грехопадение не предвиделось. Однако еще в момент своего создания «вселенная» была обречена. Ведь номер 25 выбрали неслучайно.

Это был уже 25-й эксперимент на крысах и мышах, и каждый раз рай превращался в ад. Мышам, к 315-му дню размножившимся до 600 особей, уже категорически не хватало пространства. Общество начало стремительно разрушаться. Сформировались любопытные классы: «нонконформисты», которые сгрудились в центре и регулярно нападали на владельцев гнезд, «прекрасные» – самцы, которые не интересовались размножением и ухаживали исключительно за собой, и, наконец, «средний класс», который пытался любой ценой сохранить привычный уклад. В баке процветало насилие, свальный грех и даже каннибализм. В конце концов 90% самок репродуктивного возраста покинули популяцию и поселились в изолированных гнездах в верхней части бака. На 560-й день со «Вселенной-25» фактически было покончено. Популяция достигла пика в 2200 особей, рождаемость упала, редкие беременности кончались убийством детенышей. Возросшая смертность не спасла рай: последние восемь мышей умерли одна за другой, так и не вернувшись к привычным ролям и не пытаясь завести детенышей! В своей работе «Плотность популяции и социальные патологии» Калхун вместе со «Вселенной-25» похоронил и все человечество: «Еще до того, как нам перестанет хватать ресурсов, люди задохнутся в своих городах!»

Морфий и развлечения

В конце 1970-х годов канадский исследователь Брюс К. Александер пришел к выводу, что крысам не хватает развлечений (вообще-то создается ощущение, что к такому выводу пришли все ученые из нашей подборки и крысы тут совершенно ни при чем). Доктор Александер не был слишком оригинальным: он решил исследовать формирование наркотической зависимости. Канадский ученый вызвался доказать, что устойчивое привыкание крыс к наркотикам, которое доказывают многочисленные опыты, вызвано тем, что подопытные животные были заперты в тесных клетках и им не оставалось ничего другого, кроме как развлекать себя инъекциями. Для подтверждения своей теории доктор Александер построил своеобразный крысиный парк развлечений – просторное жилище, в котором были тоннели, беличьи колеса, мячи для игры, уютные гнезда и обилие пищи. Туда заселили 20 разнополых крыс. Контрольная же группа теснилась в классических клетках. И тем и другим были поставлены две поилки, в одной из которых была обычная вода, а в другой – подслащенный раствор морфия (крысы – сластены и поначалу отказываются пить наркотический раствор из-за его горечи). В итоге теория Александера полностью подтвердилась. Жители клеток очень быстро подсаживались на морфий, а вот счастливые обитатели парка поголовно игнорировали наркотик. Правда, некоторые из парковых крыс пробовали воду с морфием несколько раз, словно желая удостовериться в полученном эффекте (как правило, это были самки), но ни одна из них не показала признаков регулярной зависимости. Как и положено творцу, доктор Александер не мог отказать себе в удовольствии поиграть судьбами своих подопечных и на определенном этапе поменял местами некоторых парковых и клеточных крыс. Вполне логично, что грызуны, скоропостижно и необъяснимо оказавшиеся в стесненных жилищных условиях, немедленно пристрастились к морфию. А вот те, кто был перемещен в парк из клеток, оказались более хит­рыми. Они продолжали употреблять наркотик, только менее регулярно – ровно в той степени, чтобы сохранять эйфорию, но быть в состоянии исполнять свои основные социальные функции.

Эксперимент над экспериментатором

Логическим завершением этой череды беспощадных экспериментов над животными, мы считаем, стал эксперимент над людьми с участием крыс, который провел психолог доктор Розенталь в Гарварде в 1963 году. Он предложил своим студентам потренировать крыс проходить лабиринт. При этом половине студентов было сказано, что у них крысы специальной интеллектуальной породы, которая очень быстро обучается. Вторая половина студентов работала с «обычными крысами». После недельной тренировки учителя «интеллектуальных» грызунов получили ощутимо более высокие результаты, чем студенты, которые тренировали «обычных».

Как ты, вероятно, догадался, крысы были абсолютно одинаковыми. Что ж, во-первых, это доказывает, что никогда не надо верить первому встречному профессору и соглашаться на сомнительные эксперименты: не факт, что ты в итоге не окажешься их объектом. Во-вторых, часто вера в тот или иной исход эксперимента влияет на сам эксперимент.

Деньги, обезьяны и проституция

Двое учёных из Йельского университета (экономист и психолог) решили научить обезьян пользоваться деньгами. И у них получилось.

Идею денег, как оказалось, могут усваивать существа с крохотным мозгом и потребностями, ограничивающимися едой, сном и сексом. Капуцины, на которых проводился эксперимент, – считаются зоологами одними из самых глупых приматов.

«На первый взгляд, и в правду может показаться, что им в жизни больше ничего и не нужно. Вы можете кормить их конфетами весь день и они буду уходить и приходить, уходить и приходить за ними постоянно. Может показаться, что капуцины – ходячие желудки», – говорят учёные.

Американские этологи провели эксперимент по введению «трудовых» отношений в стае капуцинов. Они придумали в вольере «работу» и «универсальный эквивалент» – деньги. Работа состояла в том, чтобы дергать рычаг с усилием в 8 килограммов. Значительное усилие для некрупных обезьян. Это для них настоящий малоприятный труд.

За каждый качок рычага обезьяна стала получать ветку винограда. Как только капуцины усвоили простое правило «работа = вознаграждение», им тут же ввели промежуточный агент – разноцветные пластмассовые кружочки. Вместо винограда они стали получать жетоны разного «номинала». За белый жетон можно было купить у людей одну ветку винограда, за синий – две, за красный – стакан газировки и так далее.

Вскоре обезьянье общество расслоилось. В нём возникли те же самые типы поведения, что и в человеческом сообществе. Появились трудоголики и лодыри, бандиты и накопители. Одна обезьяна умудрилась за 10 минут поднять рычаг 185 раз! Очень денег хотелось заработать. Кто-то предпочитал работе рэкет и отнимал у других.

Но главное, что отметили экспериментаторы, у обезьян проявились те черты характера, которые ранее не были заметны – жадность, жестокость и ярость в отстаивании своих денег, подозрительность друг к другу.

В продолжение изучения экономического поведения, обезьянам вручили другие «деньги» в виде серебряных дисков, с отверстием в середине. Через несколько недель капуцины усвоили, что за эти монетки можно получать пищу. Экспериментатор, который в молодости увлекался марксизмом, не стал проверять, правда ли труд превращает обезьяну в человека. Он просто раздал обезьянам эти монетки и научил использовать их для покупки фруктов. Перед этим выяснили, кто что любит, чтобы установить для каждой из обезьян свою шкалу предпочтений.

Сначала такса была единой – за кислое яблоко и кисть сладкого винограда просили одинаковое количество монет. Естественно, яблоки не пользовались успехом, а запасы винограда таяли. Но картина резко поменялась, когда цена на яблоки вдвое снизилась. После довольно долгого замешательства обезьяны решали практически полностью потратить свои монеты на яблоки. И только изредка позволяли себе полакомиться виноградом.

В один из дней, когда все подопытные животные в общей клетке уже знали, что одни предметы стоят дороже, а другие дешевле, одна из обезьян проникла в отсек, где хранилась коммунальная касса и присвоила все монетки себе, отбиваясь от людей, пытавшихся отобрать у нее металлическую добычу. ТАК ОБЕЗЬЯНЫ СОВЕРШИЛИ ПЕРВОЕ «ОГРАБЛЕНИЕ БАНКА».

Прошло еще несколько дней и КАПУЦИНЫ ОТКРЫЛИ ДЛЯ СЕБЯ

ФЕНОМЕН ПРОСТИТУЦИИ. Молодой самец дал монетку самке. Ученые думали, влюбился и сделал подарок. А нет, «девочка» вступила за деньги с кавалером в половую связь, а затем пошла к окошку, за которым дежурили ученые, и купила у них несколько виноградин. Все остались довольны: и обезьяны, и учёные. Обезьяны освоили либерально-капиталистические отношения, а ученые защитили докторскую.

Социальное поведение

Клетка. В ней 5 обезьян. К потолку подвязана связка бананов. Под ними лестница. Проголодавшись, одна из обезьян подошла к лестнице с явными намерениями достать банан. Как только она дотронулась до лестницы, открывается кран и ВСЕХ обезьян обливают очень холодной водой.

Проходит немного времени, и другая обезьяна пытается полакомиться бананом. Та же ледяная вода. Третья обезьяна, одурев от голода, пытается достать банан, но остальные хватают ее, не желая холодного душа.

А теперь, уберите одну обезьяну из клетки и замените ее новой обезьяной. Она сразу же, заметив бананы, пытается их достать. К своему ужасу, она видит злые морды остальных обезьян, атакующих ее. После третьей попытки она поняла, что достать банан ей не удастся.

Теперь уберите из клетки еще одну из первоначальных пяти обезьян и запустите туда новенькую. Как только она попыталась достать банан, все обезьяны дружно атаковали ее, причем и та, которую заменили первой (да еще с энтузиазмом).

И так, постепенно заменяя всех обезьян, вы придете к ситуации, когда в клетке окажутся 5 обезьян, которых водой вообще не поливали, но которые не позволят никому достать банан.

О традициях

В пустой комнате 5 шимпанзе. В центре комнаты лестница, сверху лежит банан. Когда первая обезьяна замечает банан, она лезет за ним по лестнице, чтобы схватить и съесть. Но как только она приближается к фрукту, с потолка на нее обрушивается струя ледяной воды и сбивает вниз. Другие обезьяны тоже пытаются забраться на лестницу. Всех сбивает вниз струя холодной воды, и они отказываются от попыток взять банан.

Воду выключают, а одну вымокшую обезьяну заменяют новой, сухой. Не успевает она войти, старые пытаются не дать ей забраться на лестницу, чтобы ее тоже не окатило водой. Новая обезьяна не понимает, в чем дело. Она видит только группу собратьев, мешающих ей взять вкусный фрукт. Тогда она пытается прорваться силой и дерется с теми, кто не хочет ее пропускать. Но она одна, и четыре прежних обезьяны берут верх.

Другую промокшую обезьяну заменяют новой сухой. Как только она появляется, предшественник, подумавший, что именно так нужно встречать новичков, набрасывается на нее и колотит. Новичок даже не успевает заметить лестницу и банан, он уже вне игры.

Затем третью, четвертую и пятую вымокших обезьян заменяют по очереди сухими. Каждый раз, как только новички появляются, их колотят. Прием становится с каждым разом все более жестоким. Обезьяны все вместе бросаются на новичка, как будто стараясь улучшить ритуальный прием.

В финале на лестнице по прежнему лежит банан, но пять сухих обезьян оглушены постоянной дракой и даже не думают приблизиться к фрукту. Их единственной заботой является следить за дверью, откуда появится новая обезьяна, чтобы скорее напасть на нее.

Почему так происходит? Потому что у них тут уже ТАК ПРИНЯТО.

buuu.ru

Самые бесчеловечные опыты над животными

Самые бесчеловечные опыты над животными

Синевой Перевод Натальи24.06.2019 в 23:50

«Он живой! Он живой!» — кричал доктор Франкенштейн, увидев, что его смелый эксперимент по возвращению к жизни мертвеца прошел удачно. Как все мы знаем, история закончилась трагически, но помочь несчастному монстру вряд ли бы кто-то смог. Человек — существо любопытное, оно всегда пытается приоткрыть дверь в неизведанный мир. И в своих попытках люди нередко делают самые страшные и жестокие вещи. Вот десять самых диких экспериментов, проводившихся на животных, выбранных интернет-изданием Alternet.

Пересадка обезьяньей головы

В 1970 году невролог Роберт Уайт, надумавший опередить время, пришил голову одной обезьяны к обезглавленному телу другой. Эксперимент, надо сказать, прошел успешно. Обезьяна-трансформер пришла в себя и даже попыталась укусить одного из ассистентов Уайта. Несчастное создание прожило полдня, хотя и не могло двигаться — соединить головной мозг со спинным тогда, как и сейчас, ученые не могли. Уайт, скончавшийся в 2010 году, не пытался повторить свой эксперимент на человеке, хотя поговаривали, что он мечтал пересадить голову Стивена Хокинга или Кристофера Рива на здоровое тело.

Читайте также: У братьев наших меньших присутствуют такие понятия, как мораль

Двуглавая собака

За несколько десятков лет до пересадки обезьяньей головы, в начале 1900-х годов, американец Чарльз Гатри провел аналогичный эксперимент над собакой. Однако пик таких операций пришелся на годы холодной войны, и победителями в этом странном соревновании были советские ученые. Так, Владимир Демихов провел 20 операций по пересадке собачьих голов и усовершенствовал технологию вакцинации собак. В ходе своего самого известного эксперимента он пересадил голову и передние лапы щенка на тело взрослой собаки. После операции экспериментальный «дуэт» прожил около месяца.

Франкенкот

Немецкий ученый XIX века Карл Август Вайнхолд был уверен, что головной мозг — это своеобразный биологический аккумулятор, а спинной мозг сродни проводам, соединяющим «батарейку» с другими частями тела. В подтверждение своей гипотезы Вайнхолд провел эксперимент на ничего не подозревающем котенке. Ученый удалил у бедняги головной и спинной мозг, заменив их сплавом цинка и серебра. Когда Вайнхолд послал заряд электричества в сплав, котенок открыл глаза, поднял голову и, наконец, с явным усилием встал. Энергия буквально била ключом из малыша, так что он, по словам Вайнхолда, прыгал и резвился, пока его силы не иссякли и он не упал. К слову, спустя год после этого жестокого эксперимента, в 1818 году, Мэри Шелли опубликовала свой роман «Франкенштейн».

Читайте также: Топ самых умных животных

Коктейль из мочи

Когда дело доходит до экспериментов на животных, в стороне не остаются даже пауки. В 1948 году фармацевт-исследователь Питер Уитт обнаружил, что пауки, подвергшиеся воздействию некоторых лекарственных препаратов, плетут совершенно безумную паутину. Швейцарские исследователи, узнав об этом, сразу же взяли сей факт на заметку. Зная о том, что здоровые люди, принявшие ЛСД или мескалин, ведут себя, как шизофреники, ученые предположили, что у настоящих шизофреников в организме вырабатываются некие химические вещества, которые отвечают за беспорядок в их головах.

Чтобы выяснить, действительно ли такое вещество существует, ученые взяли на исследование мочу больных шизофренией и дали ее паукам в концентрированном виде. Логика была следующей: если в моче что-то содержится, пауки будут плести «сумасшедшую» паутину. Второй группе пауков, контрольной, дали концентрированную мочу здоровых людей. К своему разочарованию, исследователи не обнаружили никаких различий в узоре паутины, сплетенной пауками из обеих групп. Единственное, что они заметили — то, что концентрированная моча, пусть и с добавлением сахара, весьма неприятна на вкус: попробовав ее, пауки отвлекались от плетения паутины и принимались вытираться о деревянные рамки. Лишь убедившись, что на их телах и лапках не осталось ни капельки чудовищного пойла, пауки возвращались к своему занятию и больше не притрагивались к «угощению».

Читайте также: Самые жестокие психические эксперименты

Галлюцинирующий слон

В 1962 году ученые из Оклахомы Луис Джолион Уэст и Честер М. Пирс задались вопросом: что будет со слоном, если он начнет галлюцинировать. Они убедили администрацию местного зоопарка выделить им слона для эксперимента и вкатили подопытному Туско 297 миллиграммов ЛСД, что в три тысячи раз превышало стандартную дозу для человека.

Ответ на интересовавший их вопрос ученые получили быстро: уже через пять минут Туско затрубил, рухнул на правый бок, испражнился и забился в эпилептическом припадке. Конечности на левой стороне тела были напряжены и торчали, как палки, а на правой — согнуты. Глаза слона были закрыты, однако веки постоянно подергивались, а сами глазные яблоки описывали круги. Несмотря на то, что рот Туско был открыт, его дыхание было очень тяжелым. Язык имел синюшный оттенок, к тому же Туско его прикусил. Спустя один час и сорок минут слон скончался. В статье о результатах эксперимента, опубликованной через четыре месяца, говорилось — вы не поверите — о том, что слоны очень чувствительны к ЛСД. Кто бы мог подумать?!

У собак нет души

В начале ХХ века американский медик и биолог Дункан МакДугалл решил смешать в одном флаконе религию и науку. В частности, он задумал определить, сколько весит душа. Для этого МакДугалл отправился в дом престарелых наблюдать за шестью туберкулезными больными. Зная по определенным признакам, когда те отдадут богу душу, МакДугалл взвешивал больных до смерти, а затем в момент смерти. Первый пациент потерял в весе 21 грамм. Остальные — чуть больше или чуть меньше.

После этого МакДугалл приступил к наблюдению за собаками. Поскольку точно предсказать момент смерти 15 подопытных, в отличие от туберкулезников, было невозможно, МакДугалл сам убивал их, взвешивая перед смертью и после. Разницы в весе не обнаружилось, из чего ученый сделал вывод о том, что у собак нет души. Критики, впрочем, заметили, что пациенты теряли в весе из-за того, что потели в момент смерти, тогда как у собак потовых желез нет.

Читайте также: Будет ли создан гибрид человека и животного?

Собаки-зомби

Исследователь из Калифорнийского университета Роберт Корниш решил попробовать вернуть к жизни мертвых. Корниш был убежден, что это возможно, если организму не был причинен сильный вред. Невольными добровольцами стали четыре фокстерьера. Всех четверых Корниш назвал Лазарями в честь библейского персонажа, воскресшего после прикосновения Иисуса. Чтобы вернуться к жизни, сначала нужно умереть, поэтому первым делом Корниш задушил несчастных собак, а потом ввел им адреналин и антикоагулянты. Циркуляцию крови ученый осуществлял вручную при помощи насоса.

Два фокстерьера не оправдали свое имя, а вот другие действительно ожили. Правда, они лишились зрения, а их мозг был сильно поврежден. Оба Лазаря прожили несколько месяцев, наводя ужас на всех остальных собак. Корниш продолжил свои эксперименты, хотя его и вытурили из кампуса, когда его дикие эксперименты стали достоянием общественности. В 1947 году ученые попытался раздобыть для своего опыта человека и, надо сказать, преуспел — ему согласились выделить заключенного, приговоренного к смертной казни. Однако тюремная администрация испугалась, что в случае воскрешения преступника они обязаны будут освободить его, и опыт сорвался. А Корниш отказался от своих в буквальном смысле убийственных опытов и переквалифицировался в продавца зубной пасты.

Голова без тела

В 1928 году советский ученый Сергей Брюхоненко, разработчик аппарата искусственного кровообращения, решил доказать, что голова может жить отдельно от тела, если циркуляция крови не будет нарушена. Отрезав подопытной собаке голову, Брюхоненко подключил ее к своему аппарату. Когда на голову направили свет, она моргнула. Когда постучали по столу — вздрогнула. Когда предложили кусочек сыра — съела. Чистота эксперимента у многих вызвала сомнения — поговаривали, что это постановка — и его результаты так и не были подтверждены независимыми экспертами. Однако работа Брюхоненко оказалась весьма полезной в дальнейшем при проведении операций по трансплантации органов и операции на открытом сердце. После своей смерти в 1960 году ученый был удостоен Ленинской премии.

Крысы и кокаин

Три года назад команда Медицинского колледжа Олбани решила выяснить, какой у крыс музыкальный вкус. Сначала они полтора часа гоняли грызунам записи Майлза Дэвиса, потом — «К Элизе» Бетховена, тоже на протяжении полутора часов. Когда музыку, наконец, выключили, стало понятно, что крысы предпочитают тишину, но при необходимости выбора они все же останавливались на Бетховене. Тут исследователи вытащили из рукава джокера: дали крысам кокаин. И, что удивительно, крысы, будучи под кайфом, предпочли Майлза Дэвиса.

Планета обезьян

В 1927 году советский ученый Илья Иванов отправился в Африку с амбициозной целью: поймать как можно больше самок шимпанзе, оплодотворить их спермой (предположительно) советских людей и получить гибрид обезьяны и человека. План не сработал, но Иванов решил не отступать: на родину он вернулся с идеей об оплодотворении женщины обезьяньей спермой. С собой ученый захватил донора — орангутанга по имени Тарзан. Что удивительно, женщин-добровольцев Иванов нашел, однако Тарзан умер, так и не дождавшись начала эксперимента. Сам Иванов в 1930 году попал в лагерь как враг народа, где и скончался через два года.

Ларри Шварц (Larry Schwartz)

nasledie.pravda.ru

Опыты на животных. Есть ли альтернатива?

Неопубликованная статья для журнала «Animal Stamp»

С проблемой опытов на животных я столкнулась впервые в 16 лет, когда пошла на подготовительные курсы биофака МГУ. Оказалось, что для того, чтобы получить образование ботаника, мне придётся принимать участие в экспериментах на животных. Это было абсолютно несовместимо с моими жизненными принципами, которые на тот момент уже окончательно сформировались, и незадолго до этого я приняла для себя решение стать вегетарианкой по этическим соображениям, а затем и отказаться от мехов.

С идеей поступления в МГУ я, завсегдатай всех школьных олимпиад по биологии, вынуждена была расстаться. Однако, получить любимое образование мне все-таки удалось, для чего пришлось досконально изучать учебные планы различных вузов. Единственная этическая проблема, с которой я столкнулась на 4 курсе института — коллекция насекомых по энтомологии. Однако мне удалось перехитрить кафедру и предложить взамен двойную коллекцию редких болезней растений по фитопатологии.

В годы обучения в институте ко мне в руки однажды попала статья в какой-то газете, из которой я впервые узнала, как на животных проверяют безопасность косметики. Я до сих пор сохранила этот текст… «При испытании косметики, чистящих средств и новых соединений, разрабатываемых промышленностью, животные дышат парами вещества, концентрация которых так велика, что большая часть животных умирает от отравления. Промышленный тест Драйза для косметических средств проводится следующим образом. Кроликам наносят испытываемое вещество на глаз, фиксируют голову специальным воротником и ожидают в течение 21 дня. Животное не может потереть лапой глаз, который разъедает нанесенный препарат. Часто тест заканчивается тем, что роговица мутнеет и гибнет глаз. Другой известный промышленный тест для определения токсичности «ЛД-50» (летальная доза — 50) состоит в том, что группе животных вводится возрастающая доза испытуемого вещества и задача экспериментатора – определить дозу, которая за установленное время убивает 50% животных. Обычно вещество вводится в организм животного с помощью трубки, вставленной через пищевод в желудок».

Эта информация повергла меня в шок, и на следующий день я приняла решение не пользоваться косметикой. Пришлось распрощаться и с помадой, и с разноцветной тушью для ресниц, которая была так популярна в студенческих кругах. Тогда, в начале 90-х альтернатив не было никаких (первая этичная косметика с изображением перечеркнутого кролика в кружке в России появилась позже) и подруга в качестве утешения привезла мне из Узбекистана натуральную растительную косметику – сурьму.

Тема экспериментов на животных, или «вивисекции» (от двух латинских слов: «vivus» — живой и «sectio» — рассекание, буквально «резать по живому») не переставала выходить у меня из головы, и в этот же период я прочитала книгу Андре Жида, которая ещё больше утвердила меня в жестокости и бессмысленности такого подхода. В книге рассказывалось о семье вивисектора, который изучал воздействие на крыс всевозможных факторов, в том числе и голода. Жена вивисектора, жалея крыс, подкармливала их втайне от мужа, а он, не догадываясь об этом, продолжал каждый день их взвешивать и делать свои бессмысленные научные выводы…

Больше всего меня интересовали психотипы личностей, выбирающих себе поприще экспериментаторов над животными. Я силилась и не могла понять, что заставляет только что закончившего школу человека, стоящего перед выбором целого мира профессий — пеки хлеб, сажай сады, строй дома, изучай историю, проводи раскопки, пиши сценарии и т.д. — становиться чьим-то мучителем и посвящать свою жизнь пыткам над абсолютно беззащитными существами. Я ещё могу понять мотивацию стрелявших в затылок, которых система принуждала быть палачами из страха самим не оказаться жертвой. Но что движет теми, кто по собственной воле наблюдает за перегревами животных в печах, вызывает у них травмы черепа, компрессию тканей и ожоги? Фанатичный исследовательский интерес? Забота о благополучии людей?

Жизнь предоставила мне огромное поле для изучения этого вопроса, когда я устроилась работать физиологом растений в научно-исследовательский институт. Я работала с культурами растительных клеток, а недалеко от моей лаборатории находился медико-биологический корпус с виварием. Однажды в виварии по халатности сотрудников произошла авария, в результате которой пар из лопнувшей трубы всю ночь наполнял помещение, а запертые в клетках подопытные животные не могли освободиться и оказались сваренными заживо. От этой новости у меня потемнело в глазах. Ещё больший шок я испытала, когда услышала обсуждение аварии самими сотрудниками вивария. Они весело шутили на эту тему, предлагая руководству института в качестве компенсации задолженности по зарплате раздать сотрудникам института бульон из сваренных животных… Тот же шутливый тон я услышала и в другой раз, когда посетовала на разъеденные серной кислотой манжеты халата, а пришедшая в гости к моим коллегам сотрудница вивария решила меня ободрить: «Это у вас-то грязная работа?! То ли дело наши халаты, забрызганные кровью!»

Моё постоянное общение в этой среде позволило мне сделать следующие выводы, подтверждение которым я позже нашла в книге Джульетт Геллатли «Безмолвный ковчег». Экспериментаторы на животных делятся на два типа. Первый – фанатики от науки, движимые исследовательским интересом. Они машинально проводят болезненные манипуляции на животных, не замечая их страданий. Второй и более многочисленный тип – это те, кто совершенно осознанно причиняет животных боль, найдя возможность в рамках закона реализовать свои патологические наклонности.

Моя попытка спасти однажды рождённых на территории НИИ щенков, которых лаборатория токсикологии присмотрела для своих опытов, показала мне всю несостоятельность локального подхода в решении этой проблемы, которая имеет достаточно глубокие корни. На место спасённых и с трудом пристроенных мной щенков лаборатория тут же нашла других. Я поняла, что бороться с гигантской индустрией смерти нужно на более глубинном уровне…

В 1994 году мой целенаправленный поиск единомышленников, не приемлющих убийства животных ради мяса, мехов, опытов и развлечений (охоты, рыбалки, корриды, боёв и т.д.) завершился успехом. Жизнь свела меня с основоположником российского движения за права животных Павловой Татьяной Николаевной (1931-2007), которая как раз и оказалась автором статьи, из-за которой я отказалась в своё время от косметики.

Павлова открыла для меня мир совершенно других людей. Стратегические и творческие способности Татьяны Николаевны в сочетании с двумя её образованиями — лингвистическим и биологическим — позволили ей достичь небывалых высот! В те годы она организовывала биоэтические комитеты врачей в различных НИИ, добивалась принятия первых правовых документов в защиту подопытных животных, проводила социальные опросы врачей об их отношении к опытам, сотрудничала с российскими и зарубежными учёными, разрабатывающими гуманные альтернативы опытам на животных, переводила массу литературы о проблеме вивисекции.

В книгах Павловой я нашла самый глубокий анализ проблемы опытов на животных. Я осознала масштаб этой гигантской сферы, уносящей ежегодно жизнь 150 млн. животных, которых используют в 4 основных областях: проверка безопасности лекарств (65%), фундаментальные научные исследования (включая медицинские, военные, космические) – (26%), косметика и бытовая химия (8%), учебный процесс (1%). Из общения с учёными-«альтернативщиками» я узнала о том, что сегодня эксперименты на животных подвергаются резкой критике уже не с позиции этики, как это было в 19 веке, когда вивисекцию яростно осуждали Бернард Шоу, Виктор Гюго, Чарльз Дарвин, Иеремия Бентам, Эрнест Сетон-Томпсон, Марк Твен, Роберт Бернс, Джон Голсуорси, Лев Толстой и Альберт Швейцер, а со стороны науки, поскольку остро встал вопрос о неправомерности переноса полученных данных с одного биологического вида (животных) на другой (человека).

Однажды Павлова предложила мне поехать на встречу со студентами, отказавшимися от участия в опытах на животных. Мысль о том, что я сейчас увижусь со своими единомышленниками, заставила меня трепетать от счастья! На этой встрече я познакомилась с Еленой Маруевой – моей коллегой на протяжении всех последующих 14 лет жизни. Лена, мечтавшая стать ветврачом для того, чтобы помогать животным, была шокирована жестокостью опытов во время обучения. Тогда редко кто из студентов решался открыто выступить против опытов, поэтому энтузиазм Лены покорил Ника Джукса, руководителя InterNICHE (Международная сеть организаций за гуманное образование), приехавшего в Россию налаживать контакты. Ник предложил Лене стажировку за рубежом для ознакомления с альтернативами опытам на животных в учебном процессе.

После того, как Лена получила диплом Эдинбургского университета, мы образовали Центр защиты прав животных «Вита», одно из направлений деятельности которого – внедрение альтернатив опытам на животных в учебном процессе и науке.

Наш с Еленой тандем оказался на редкость гармоничным и плодотворным. Энтузиазм и творческие замыслы не иссякали! Единомышленников прибавлялось. Со временем сложился костяк из энтузиастов, прошедших испытание временем. Осуществляя плотное сотрудничество с ИнтерНИЧ, Британским Союзом за отмену вивисекции (BUAV), Европейской коалицией против болезненных экспериментов на животных (ECEAE) и Всемирным обществом защиты животных (WSPA) мы взялись за реализацию масштабных академических проектов по замене подопытных животных гуманными альтернативами. Дорогу прогрессу!

Прежде всего, мы сосредоточили внимание на учебном процессе, поскольку именно эта сфера связана с формированием менталитета будущих медиков, ветеринаров и биологов, т.е. тех специалистов, которые в дальнейшем разойдутся работать по всем остальным сферам использования животных

Детально изучив программу российских вузов, мы пришли к выводу, что часть опытов вообще не нуждается в замене ввиду их примитивности, крайне низкой педагогической ценности и неблагоприятному воздействию на психику студентов. Это, прежде всего, опыты по курсу патологической физиологии, когда российским студентам наглядно демонстрировали гибель животных при пропускании электрического тока, перегреве, охлаждении и т.д.

Вот ещё пример классического студенческого опыта. Лягушке на лапу кладут кусочек бумаги, смоченный в слабом растворе серной кислоты. Через некоторое время кислота начинает жечь кожу, и лягушка отдёргивает лапку. А теперь представьте, что будет, если на лапку положить бумажку, пропитанную раствором кислоты очень сильной концентрации? Конечно, она задёргает лапой намного быстрее, чем в первый раз! Этот опыт настолько примитивен, что любой школьник предугадает его результат.

К сожалению, в сфере гуманизации образования Россия сильно отстаёт от Европы, где на сегодняшний день учёными разработано несколько тысяч альтернатив к экспериментам на животных в учебном процессе. Альтернативы – это трехмерные 3-D модели и манекены, динамические симуляторы, муляжи, компьютерные программы, видеофильмы, культуры тканей и клеток, трупы животных, умерших естественной смертью. Огромную, ни с чем не сопоставимую роль играет клиническая практика: сначала студенты наблюдают, как опытные врачи лечат больных животных, потом ассистируют во время операций и прочих процедур, затем начинают сами оперировать под контролем специалистов. При многих университетах мира функционируют ветклиники, заменившие виварии. То есть вместо того, чтобы убивать здоровых животных, студенты помогают лечить больных, которым действительно нужна ветеринарная помощь.

Совместно с ИнтерНИЧ мы открыли в России «библиотеку альтернатив», из которой студенты и преподаватели могли брать на временное пользование различные альтернативы, заменяющие опыты на животных – компьютерные программы, муляжи, манекены, видеофильмы и т.д.. Вторым важным шагом ИнтерНИЧ и «Виты» в альтернативном образовании стало создание русскоязычных виртуальных программ по физиологии и фармакологии — Physiology Simulators и ExPharm. Компьютерные программы позволяют провести виртуальное рассечение животных при изучении анатомии или смоделировать эксперименты в виртуальной лаборатории. Например, программа по фармакологии Экс-фарм даёт студентам возможность изучить воздействие на животных различных групп химических веществ. На экране – виртуальная мышь (кролик, морская свинка и др.) и секундомер, с помощью которого студенты могут по фазам наблюдать состояние животного в зависимости от введения различных доз препарата.

Самый наглядный вид альтернатив студенческим опытам, которые мы внедрили в учебный процесс – модели, манекены, тренажёры. Многообразие существующих хирургических тренажеров включает в себя: модели кожи, внутренних органов и конечностей. Эти модели предоставляют студентам возможность овладеть такими основными навыками, как координация глаза и руки, использование инструментов и техника наложения швов. Более сложные манекены используются для овладения навыками внутривенных инъекций, интубации и катетеризации животных, а также торакоцентеза и реанимации животных. Так, например, муляж желудка собаки, заполненный глицерином, даёт возможность попрактиковаться в разрезании и сшивании ткани желудка. Муляж кожи позволяет научиться делать подкожные и внутримышечные инъекции. Пластиковый муляж крысы «Кокен-рэт» учит студентов правильно делать инъекции в хвостовую вену, проводить интубацию. Поливинилхлоридный муляж крысы «PVC-rat” позволяет отработать микрохирургические навыки, например, сшивание почечных вен и артерий.

Самыми популярными у российских студентов оказались муляжи собаки Джерри и кошки Флаффи. Эти муляжи создавались для тренировки оказания первой медицинской помощи животным и отработки множества различных терапевтических процедур. На Джерри можно отработать такие навыки, как искусственное дыхание, массаж сердца, накладывание шин и повязок, прощупывание пульса, взятие крови, внутривенные инъекции, торакоцентез, интубация трахеи. Но главное преимущество Джерри – это симулятор сердечных и дыхательных шумов. Преподаватели Санкт-Петербургской государственной академии ветеринарной медицины, изучая возможности Джерри, пришли в восторг: «Услышать сразу 14 видов патологического дыхания – это просто чудо! В реальной практике навык различать десятки типов дыхания больных животных ветврач обретает только после многих лет постоянной практики». Ещё одно уникальное изобретение австрийских хирургов, которое нам удалось сегодня внедрить в учебный процесс — хирургический тренажёр «П.О.П.-трэйнер» (P.O.P trainer- Pulsating Organ Perfusion), созданный для отработки эндоскопических навыков (бескровная хирургия, проведение операций, управляемых с помощью монитора компьютера). Тренажёр представляет собой замкнутую систему, снабжённую специальным насосом, в которую помещают орган или систему органов от этично полученного трупа животного (погибшие в результате несчастного случая и др.). Артерии органа, предварительно катетеризированные, соединяют с трубкой внутри тренажёра. Насос качает окрашенную в красный цвет жидкость внутрь органа. Тренажёр накрывают специальной тканью, имитирующей брюшную стенку, через разрезы в которой вводятся эндоскопические инструменты.

В 2004 году в помощь студентам медико-биологических и ветеринарных факультетов России мы выпустили сборник «Нужны ли опыты на животных в учебном процессе?» В брошюре собраны истории студентов разных стран, получивших образование без участия в опытах, а также доклады преподавателей и специалистов, внедряющих альтернативные методы.

Первое в России ток-шоу о нравственной проблеме студенческих опытов, организованное 1 каналом совместно с «Витой», прошло в сентябре 2004 года. В ток-шоу приняли участие российские «звёзды», организации по защите животных, юристы.

Несколько лет постоянных переговоров с вузами, передач в СМИ, рассылки альтернатив для апробации и т.д. нам понадобилось на то, чтобы первые вузы России отказались от опытов на животных и убедились в преимуществах предложенных им альтернатив. На сегодняшний день10 российских вузов перешли на гуманное образование, и 14 вузов апробируют альтернативные модели.

Первый исторический договор о прекращении проведения опытов на животных был подписан 24 октября 2005 года на кафедре фармакологии Санкт-Петербурской Государственной академии ветеринарной медицины, где совместно с ИнтерНИЧ и Международной Ассоциацией против болезненных экспериментов на животных (IAAPEA) мы оборудовали компьютерный класс на 20 мест и внедрили компьютерные программы. Вторым российским вузом, отказавшимся от опытов, стала Великолукская Сельхозакадемия, в которой виварий был преобразован в ветклинику.

Для того, чтобы стимулировать переход вузов на гуманные методы обучения, в 2007 году мы учредили специальный приз – бронзовая скульптура «Лягушка» — благотворительная работа известного российского скульптора Александра Цигаля. Приз был учреждён 5 организациями: Центром защиты прав животных «Вита», Международным сообществом за гуманное образование ИнтерНИЧ, Ассоциацией практикующих ветврачей России, Международной Ассоциацией против болезненных экспериментов на животных IAAPEA (консультативный орган при ООН) и Комитетом по этике взаимоотношений человека и животных при РАН (Российской академии наук).

Титула «Самый гуманный вуз России» удостоились 2 первых вуза, внедрившие альтернативы — Санкт-Петербургская Государственная академия ветеринарной медицины и Великолукская сельхозакадемия. Торжественное награждение вузовс участием российских «звёзд» состоялось в московском Доме Скульптора в День защиты прав животных 10 декабря 2007 года.

В 2008 году «Вита» перевела две книги известного доктора медицины Роберта Шарпа «Наука проходит испытание» и«Жестокий обман» . Эти издания совершили переворот в сознании многих людей, разрушив их традиционные представления о том, что всеми достижениями в медицине мы обязаны опытам на животных. Шарп провёл огромную исследовательскую работу по изучению истории медицинских открытий, представив миру достоверные доказательства неэффективности экспериментов на животных.

В настоящее время «Вита» выпустила фильм «Подопытная парадигма» на основе книг Шарпа и к началу учебного года готовит фильм об успехе альтернативного образования с участием вузов России, Украины и Беларуси. Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных «Вита», 2009

www.oum.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *